Моя строптивая леди - Страница 68

Затолкав под лиф свои вызывающе красные соски, девушка повернула за первый попавшийся угол и некоторое время блуждала переулками, чтобы сбить погоню со следа. Идти ей было некуда, искать помощи негде.

Как там Форт? Будет ли он в состоянии прийти ей на помощь? Если бы только Син был где-то рядом! Девушка подавила рыдание. Син и все, что они вместе пережили, казалось прекрасным сном.

На одной из узких улочек на нее разинул рот уборщик нечистот. Честити обошла его так далеко, как сумела, при этом оцарапав руку о неровности стены дома. Ей стало страшно, что бродит кругами, однако улочка вывела к Темзе, в ту часть порта, где стояли на якоре самые мелкие суда. Здесь светились окна таверны, из приоткрытой двери доносилась рыбацкая песня. Звук ее был достаточно приветлив, чтобы приободрить Честити, но очень скоро девушка вспомнила про «бордель ниже по реке» и спряталась в глубокую тень. В этих местах женщине не стоило ночью появляться одной, тем более в таком виде.

Честити была теперь охвачена слепой паникой — сказывалось потрясение. Тело являло собой сплошной комок боли, нервы на пределе, слух обострен страхом услышать звуки погони. Она сама себе казалась загнанным зверьком, с единственной мыслью о норе, в которую можно забиться.

Что было делать? Как быть? Еще совсем недавно Честити думала, что стоит только вырваться из рук отца, как все само собой устроится. Но вот она притаилась в ночи, совсем одна среди портовых трущоб незнакомого города, без гроша в кармане и в наряде шлюхи. Все это могло кончиться еще хуже, чем началось.

Запоздало натянув на голову парик, девушка надеялась, что это придаст ей благопристойности. Бесцельно продолжать путь не хотелось, возникало искушение дождаться рассвета прямо здесь, но рассудок подсказывал, что нужно выбраться в более респектабельные кварталы, с садами и парками, с подсобными строениями, в которых легче укрыться. Что будет с ней утром?

В темноте послышались голоса. Честити замерла, распластавшись по забору. Прошли четверо, все — мужчины. Голоса их были грубы, говор едва узнаваем. Кажется, они ругали высокие пошлины на ввоз табака. Все четверо вошли в таверну под приветственный гомон, который вскоре затих, и песня возобновилась. Только тогда девушка осмелилась выбраться из своего укрытия.

У входа в таверну мигала масляная лампа, это давало возможность видеть, что кругом никого нет — в том смысле, что никого из людей: в куче отбросов рылась пара жирных крыс. При виде их девушка не удержалась от брезгливого возгласа.

Она на цыпочках обошла таверну и оказалась у переулка, больше похожего на щель между строениями и непроглядно темного. Пришлось войти туда.

Первый же шаг пришелся по чему-то мягкому и скользкому, от земли поднялся смрад человеческих нечистот. Борясь с тошнотой и радуясь тому, что не может видеть, по чему ступает, Честити медленно продвигалась вперед. Помнится, в переулке за лавкой миссис Крапли валялась дохлая кошка. Судя по вони, здесь их сдох добрый десяток. Были и живые, на одну из них Честити наступила. Кошка с воплем бросилась наутек, предварительно ободрав ей лодыжку.

Боже, есть ли у нее на теле хоть дюйм кожи без синяка, ссадины или царапины?

Протянув руку вправо, девушка нащупала каменную ограду (должно быть, заднего двора). Она пошла дальше, ведя ладонью вдоль шероховатого камня. Это придавало происходящему хоть какой-то оттенок реальности, так как чернильная тьма царила и впереди, и над головой — ночь выдалась пасмурная.

Когда Честити уже начала сомневаться, что выйдет в более освещенные места, впереди появилось пятно, скорее блик, чем ровное свечение. Она бросилась к нему, как к вратам рая.

Переулок выходил на улицу попросторнее и почище. Кругом спали обветшалые дома. Из фонарей горел только один, это и была ее путеводная звезда. Что ж, по крайней мере здесь жили люди. Однако фасады шли сплошняком, наружные двери открывались прямо на улицу, и спрятаться было негде. Девушка бросилась бежать, желая как можно скорее оказаться подальше от трущоб.

Снова голоса! Прижавшись к стене у какой-то двери, Честити взмолилась, чтобы это не были искатели развлечений. Увы, ее молитва не была услышана. Освещая дорогу фонарем, мальчишка-провожатый вел куда-то двух офицеров, тощего и толстого. Оба были пьяны, но вполне держались на ногах.

Честити притворилась, что отпирает дверь. Если офицеры сочтут, что она возвращается домой, то пройдут мимо. Этот маленький обман не удался: тощий поднял лорнет и оглядел ее с недвусмысленной усмешкой.

— Добрый вечер, красотка! — добродушно произнес его толстый спутник.

Девушка промолчала, как и подобает леди, когда с ней заговорит незнакомец. Тощий приблизился и взял ее за подбородок. Она устремила взгляд вдаль, отказываясь замечать его.

— Когда здороваются, надо отвечать. Где твои манеры, крошка? Растеряла по дороге?

Он был недурен собой, но так откровенно похотлив, что Честити затошнило. У нее ныли каждая косточка и жилка, она ослабела от голода и усталости и теперь не совладала с собой.

— Джентльмены, прошу вас! — взмолилась она со слезами. — Я не та, за кого вы меня принимаете!

Ее безукоризненный английский заставил офицеров переглянуться. Это обнадеживало.

— Я из достойной семьи! Меня выкрали, чтобы продать в публичный дом! Умоляю вас о помощи!

Новый обмен взглядами. Судя по выражению лиц, слова Честити возымели эффект, но не такой, какой нужно. Взгляд тощего прилип к ее груди. Она прикрылась руками.

— Эй, парень! — обратился толстый к провожатому. — Что скажешь, леди это или шлюха?